Михаил Задорнов - В доме Хемингуэя на Кубе
Кубинцы заметили, что русские туристы не умеют отдыхать, то есть ничего не делать. Они всё равно будут куда-то торопиться, звонить по телефону…
Никто так, как русские, не стремится побывать в домике Хемингуэя. Причём в отличие от многих европейских туристов, а также и канадских, именно русские знают, что Хемингуэй был писателем, а не рыбаком. И знаменит своими романами, а не тем, что между рыбалками разводил кошек в своём особняке.
Кубинцы берегут домик Хемингуэя и так заботятся о нём, что даже не пускают туристов внутрь. Разрешают фотографировать только через открытые окна.
Судя по всему великий Хэм любил роскошь. Но уютную. Не имея понятия о фэн-шуе, он так располагал мебель, что в каждом уголке дома хочется «приземлиться», взять с полки книжку и почитать, порой бросая взгляд в окошко.
Гиды часто, подводя к окошку, через которое можно сфотографировать святая святых – туалет великого писателя, задают вопрос: «Как вы думаете, почему унитаз находится именно в этом углу: между книжной полкой и окошком?» Большинство русских, конечно же, отвечает: «Потому что Хемингуэй в туалете читал!» Интересно, что подобный ответ созревает только в головах у бывших советских людей. Причём у старшего поколения. Я понимаю, почему: в советское время туалеты в малогабаритных и коммунальных квартирах были единственным местом уединения, где можно было спокойно почитать. А поскольку вместо туалетной бумаги использовались рваные газеты, заодно узнать, что делается в мире.
Впрочем, правильно на вопрос гидов не отвечает никто. Да, Хемингуэй был писателем с мировым именем, профессиональным рыбаком и действительно любил кошек, но он был ещё и величайшим романтиком. С этого места через окошко он видел… море!
Автомобиль Хэма! Несмотря на старость лимузин до сих пор выглядит вполне достойно, словно гордится тем, что возил гения!
Помнит писателя и «сочинённый» им бассейн. В округе у местных жителей появилась такая примета: если перелезешь через забор в сад Хемингуэя и искупаешься в его бассейне, станешь счастливым: таким же одарённым и знаменитым.
Хэм знал об этой примете, поэтому, когда уезжал с Кубы, воду из бассейна нарочно выпускал. Таким образом оберегал себя от непрошенных нечистоплотных гостей. Рассказывают, будто кто-то из желавших, после излишней дозы виски, осчастливить себя купанием в бассейне гения перелез через забор и, не заметив, что в бассейне нет воды, прыгнул в него. В результате, увы, счастья в его судьбе не прибавилось. Хотя знаменитым ненадолго стал. Зато, лёжа в больнице, понял: «Чтобы быть счастливым, недостаточно стать знаменитым».
В Гаване у Хемингуэя было три-четыре любимых кафе. В наше время любимых ресторанов и кафе, куда каждый вечер заходил Хемингуэй, не меньше ста пятидесяти! Да-да, именно так и говорят в каждом их них: здесь ежевечерне выпивал виски с содовой великий американский писатель. Какой же нелёгкой была жизнь у Эрнеста, если он за вечер обходил сто пятьдесят кафеюшек?!
Хемингуэй построил трёхэтажную башню и на верхнем этаже расположил свой писательский кабинет, чтобы, когда он писал, а писал он, стоя за высоким столом, похожим на сценическую трибуну, было видно… море!
Он жить не мог без ощущения, что море где-то рядом. Его единственной любовью, которой он не изменял всю жизнь, всегда оставалось море! Особенная тяга к морю проявилась с возрастом. Может, поэтому самое знаменитое произведение Хемингуэя во всём мире — «Старик и море». Иллюстрации к этому рассказу изображены даже на носках, зонтиках и майках в подарочном киоске музея Хемингуэя.
Кубинцы так любили Хемингуэя, что кубинские рыбаки собрали крючки и рыболовные снасти со всей рыбацкой округи и переплавили в памятник, который сами установили на его могиле.
И, особенно, берегут дерево в саду – оно корнями вросло в землю, как великий Хэм в мировую литературу – накрепко и навсегда!
У местных собачек такие глаза, словно они помнят своего хозяина и печалятся, что его все меньше и меньше нынче читают.
Хемингуэй и Кастро встречались нечасто. Видимо, недопонимали друг друга, хотя не мне об этом судить.
Жалко, что сегодня молодое поколение практически его не знает. А мы в советское время зачитывались. Известен случай, когда американский писатель Стейнбек приехал в Россию и однажды немножко «перебрал» в ресторане Союза писателей. В гостиницу «София», где он жил, возвращался пешком. Была зима. Стейнбек присел на скамейку в скверике неподалёку от сегодняшнего музея Булгакова, залюбовался летящим в свете фонарей снегом и задремал. Очнулся от того, что его будил за плечо советский милиционер. Стейнбек знал по-русски только одну фразу, которой, на всякий случай, если заблудится, научили его советские писатели: «Я американский писатель». Стейнбек выдал её милиционеру с достовернейшим американским акцентом. Милиционер тут же взял под козырёк и счастливо отрапортовал: «Здравия желаю, товарищ Хемингуэй!» Помог «гению» подняться со скамейки и проводил до гостиницы. Вернувшись в Америку, Стейнбек написал в газете статью под названием «Как я в России был Хемингуэем». Вот какая была советская милиция — не чета сегодняшней полиции.
Американцев на Кубе нет. Их не пускают. Если они и появляются, то под видом канадцев. Американоподобных канадцев много. С двумя мне пришлось ждать лифта в гостинице. Лифтов три. На дверях одного из них написано «Только для обслуживающего персонала», а два других не работают. Подъехал тот, который для персонала. Я зашёл в него и жду, когда зайдут канадцы. Они побледнели и стали на меня кричать, что это лифт для персонала и поэтому они не могут на нём ехать. Им надо было на седьмой этаж. Мне на шестой. Я уехал. Через полчаса я спустился вниз на том же служебном лифте. Канадцы всё ещё стояли и ждали… правильного! – лифта. Ну…тупые!
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Хемингуэй Эрнест Миллер"